Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с
черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все люди нетрезвы.
Неточные совпадения
Меня отвели к знакомому доктору-акушеру Генриху Родзевичу, он прорезал мне веки изнутри, несколько дней я лежал с
повязкой на глазах, в мучительной,
черной скуке.
К тому времени ром в бутылке стал на уровне ярлыка, и оттого казалось, что качка усилилась. Я двигался вместе со стулом и каютой, как на качелях, иногда расставляя ноги, чтобы не свернуться в пустоту. Вдруг дверь открылась, пропустив Дэзи, которая, казалось, упала к нам сквозь наклонившуюся на меня стену, но, поймав рукой стол, остановилась в позе канатоходца. Она была в башмаках, с брошкой на серой блузе и в
черной юбке. Ее
повязка лежала аккуратнее, ровно зачеркивая левую часть лица.
Только бабьи
повязки невесток выделяли их положение в семье; непокрытая голова Нюши с
черной длинной косой говорила о ее непокрытой девичьей вольной волюшке.
Келья матери игуменьи стояла вблизи церкви. Это была бревенчатая пятистенная изба со светелкой и деревянным шатровым крылечком. В сенях встретила гостей маленькая послушница в
черной плисовой
повязке. Она низко поклонилась и, как мышь, исчезла неслышными шагами в темноте.
В этой большой партии в числе множества всякого народа в женском отделении были два очень интересные лица: одна-солдатка Фиона из Ярославля, такая чудесная, роскошная женщина, высокого роста, с густою
черною косою и томными карими глазами, как таинственной фатой завешенными густыми ресницами; а другая — семнадцатилетняя востролиценькая блондиночка с нежно-розовой кожей, крошечным ротиком, ямочками на свежих щечках и золотисто-русыми кудрями, капризно выбегавшими на лоб из-под арестантской пестрядинной
повязки.
Мольер открывает, и входят Бутон, Лагранж и Одноглазый, в костюме Компании
Черных Мушкетеров и с косой чер-ной
повязкой на лице.
Дверь открывается, и двое в
черном — люди жуткого вида — вводят Муаррона со связанными руками и с
повязкой на глазах. Руки ему развязывают,
повязку снимают.
У ней крылья также зубчатые,
черные с лоском, испещренные белыми пятнушками; во всю длину верхних крыльев лежит
повязка яркопурпурового цвета, а на нижних крылушках такая же
повязка, только с
черными пятнушками, огибает их боковые края.
Кузьма спал, раскинувшись, тяжелым и беспокойным сном; он метался головой из стороны в сторону и иногда глухо стонал. Его грудь была раскрыта, и я увидел на ней, на вершок ниже раны, покрытой
повязкой, два новых
черных пятнышка. Это гангрена проникла дальше под кожу, распространилась под ней и вышла в двух местах наружу. Хоть я и до этого мало надеялся на выздоровление Кузьмы, но эти новые решительные признаки смерти заставили меня побледнеть.
При появлении русских моряков все встали. Хозяйка, молодая негритянка, сестра Паоло, знаками просила садиться. Она и другие две женщины — ее гостьи — были одеты довольно опрятно: в полосатых ярких юбках и в белых кофтах; на головах у них были белые
повязки, напоминавшие белые чалмы, которые очень шли к их
черным лицам. Игроки — муж и гость — были гораздо грязнее, и костюм их состоял из лохмотьев.
Проехала крытая парусиною двуколка, в ней лежал раненый офицер. Его лицо сплошь было завязано бинтами, только
чернело отверстие для рта;
повязка промокла, она была, как кроваво-красная маска, и из нее сочилась кровь. Рядом сидел другой раненый офицер, бледный от потери крови. Грустный и слабый, он поддерживал на коленях кровавую голову товарища. Двуколка тряслась и колыхалась, кровавая голова моталась бессильно, как мертвая.
На одной из лавок сидела Мариула с устремленным куда-то вдаль взглядом своих
черных, не потерявших девического блеска глаз, составлявших разительный контраст с седыми прядями волос, выбивавшихся из-под головной
повязки. Домаша некоторое время смотрела на сидевшую из полуотворенной двери, затем открыла эту дверь совсем и вошла в горницу.
Это оказалась высокая, худая женщина с
черными, с сильною сединой волосами, космами выбивавшимися из-под головной
повязки, и смуглым, коричневым лицом.
Старуха последовала за ней, задумчиво качая своей седой головой в
черной шелковой
повязке.
На ней была
повязка, подобная короне, из стекляруса, золотым галуном обложенная, искусно сплетенный из васильков венок обвивал ее голову, надвинувшись на
черные брови, из-под которых сверкали карие глаза, будто насквозь проницавшие;
черные длинные волосы падали космами по плечам; на груди блестело серебряное полушарие, на шее — ожерелье из коральков [Коральки — коралловые шарики.]; она была небрежно обернута белою мантьею.
За купцами египетские жрецы, в более длинных, но тоже однообразных белых одеждах, с драгоценными перевязями, в однообразных же широких шейных украшениях, в
повязках и с фальшивыми
черными локонами, ниспадавшими на их шеи и на спины.
Все они были в длинных и тонких белых одеждах, в широких шейных украшениях и головных
повязках, гладко прилегающих ко лбу, к вискам и к пышным
черным фальшивым локонам, достигавшим до самых их спин.